Достаточно долгое время я думала о сложных теоретических отношениях гештальт-подхода и психоанализа. Изначально я отталкивалась от того, что гештальт-терапия - это ветка психоанализа, пересмотревшая понятие терапевтических отношений. Но меня этот ответ не удовлетворял, в дальнейшем я от него отказалась.
В этом терапевтическом сезоне мое видение дифференциации направлений расширилось. Я благодарна Марии Михайловой за ее идею, что терапии можно дифференцировать как религии, по взгляду на природу зла в человеке. Так мои размышления продвинулись дальше и я стала смотреть в сторону религиозного контекста того времени, когда психотерапии создавались.
Благодаря разговорам с Антоном Румянцевым, историком, преподавателем йоги (и моим главным собеседником), оформилась концепция рассмотрения психотерапий относительно развития науки.
Дальше самое сложное - как попытаться интегрировать два настолько разных подхода. Я предлагаю опираться на идеи каузальности и процессуальности. И с помощью двух этих аспектов рассматривать развитие личности и терапевтический процесс.
В этом терапевтическом сезоне мое видение дифференциации направлений расширилось. Я благодарна Марии Михайловой за ее идею, что терапии можно дифференцировать как религии, по взгляду на природу зла в человеке. Так мои размышления продвинулись дальше и я стала смотреть в сторону религиозного контекста того времени, когда психотерапии создавались.
Благодаря разговорам с Антоном Румянцевым, историком, преподавателем йоги (и моим главным собеседником), оформилась концепция рассмотрения психотерапий относительно развития науки.
Дальше самое сложное - как попытаться интегрировать два настолько разных подхода. Я предлагаю опираться на идеи каузальности и процессуальности. И с помощью двух этих аспектов рассматривать развитие личности и терапевтический процесс.
