Для психологов

Практика письменного самосупервидения

Я гештальт-терапевт, и я полагаю, что профессиональная рефлексия полезна. Я это не только полагаю, но и нахожу этому подтверждение в своей работе. Важно ходить на супервизию и важно осмыслять свою работу самостоятельно, то есть соло. Мне кажется значительным для развития терапевта и частной терапевтической практики - взращивание терапевтом своего собственного "внутреннего супервизора", потому что это отличный помощник во время сессии и после неё.

В моем случае навык профессиональной рефлексии развился во многом благодаря тому, что я описывала сессии. Просто размышления о работе про себя не так эффективны, как письменные практики. Когда мы пишем, то более четко и целостно формулируем мысль.

В моем опыте практика письменного самосупервидения была хорошим подспорьем в начале практики для того, чтобы:

1) учиться быстрее выходить из слияния с аффектами во время и после сессий;

2) описывать кейсы для завершения учебной программы МГИ;

3) учиться анализировать сессии и групповую динамику в работе в малой группе (т.н. «тройке»);

4) учиться мыслить в терминах гештальт-терапии и готовиться к сертификации;

5) учиться осмыслять свою работу в терминах гештальт-терапии просто для себя и для общения с коллегами;

6) учиться выходить в метапозицию во время сессии, быстрее отдавать себе отчёт в том, что и зачем я делаю;

7) продолжать учиться осмыслять свою работу, чтобы работать качественнее...

В конце статьи я приведу схему для описания случаев и дополняющие вопросы, которые могут помочь сориентироваться и структурироваться. А пока что я изложу историю формирования моей схемы для описания случаев и поделюсь некоторыми соображениями о полезности письменных практик для развития терапевта.

Итак, моя история. Я, разумеется, достаточно ходила на супервизию, но еще и рефлектировала свою работу сама. Своего "внутреннего супервизора" я развивала со своих первых сессий в работе в малой группе (т.н. "тройке"), а потом и с первыми клиентами. Я хотела понимать, что я делаю, что у нас происходит, и что хорошо бы делать, а чего не стоит. Эта рефлексия во многом была нужна, чтобы снижать тревогу начинающего терапевта. Разумеется, когда я понимала что тактически и стратегически можно делать в данный момент в сессии, какие интервенции, какая поддержка полезна в тот или иной момент, то моя тревога снижалась. А спокойный терапевт - более полезный для клиента терапевт, как мне кажется.

Как же я осмысляла свою работу? Делала я это с помощью описания сессий (то есть, писала посессионно) и описания случаев (осмысляла законченные случаи и большие смысловые "куски" внутри длящейся работы, вроде: период про маму, период про работу, период про бывших и т.д.). Я разработала систему шифровок, чтобы соблюдать конфиденциальность в своих письменных размышлениях (потому что, перефразируя известную присказку, если вы параноик, это не значит, что кто-то случайно или специально не прочитает ваши записи) и писала, писала, писала. Я писала феноменологию взаимодействия и анализировала его с помощью известной мне теории.

Я напишу об этом тут и потом еще в схеме, т.к. это действительно важно, но иногда пропускается терапевтами (это я и по себе, и по коллегам знаю) - очень важно помнить феноменологию, не уходить сразу в интерпретации, метафоры, трансферентные характеристики взаимодействия и т.д. Во многих сложных ситуациях возращение к феноменологии сильно выручает.

Потом в интернете мне встретилась схема описания сессий авторства Константина Логинова и Нины Голосовой. Достаточно продолжительное время я пользовалась ей, но потом стала трансформировать ее под себя, чтобы мне было проще осмыслять работу.

Таким образом, через несколько лет письменной практики у меня появилась своя схема, которую я решила собрать и изложить в этой статье. Перехожу от истории появления схемы к своим размышлениям о пользе практики письменного самосупервидения в целом.

В начале практики у привычки писать, точнее, размышлять письменно, обнаружился очень приятный для меня "побочный эффект" - она сильно поддержала развитие и укрепление терапевтической идентичности. Это важно, потому что первые сессии с реальными клиентами — это то, что может вводить терапевта в аффект (стыд, перевозбуждение, страх), а умение рефлектировать свою работу позволяет снизить градус аффекта. С переносимым уровнем аффекта проще прочувствовать себя терапевтом. И даже хорошим терапевтом.

Если смотреть на профессиональную рефлексию шире, то она мне кажется значимой частью терапевтической работы. Терапия может быть когда-то очень простой (просто поговорили о важном), а когда-то довольно сложной (потому что в просто разговоре, как в матрешке, прячутся разные потребности и способы обращения с собой и другими). Я полагаю, что терапевтическая работа в целом предполагает регулярную рефлексию и поиск ответов на вопросы. Эти вопросы могут касаться и непосредственно сессий, и, шире, себя как терапевта.

Развитие профессионального самосознания и навыков профессиональной рефлексии мне кажется важным "кирпичиком"в развитии психотерапевтической практики. Когда есть целостное понимание того, что ты, во-первых, терапевт, во-вторых, какой ты терапевт и что ты делаешь на сессиях, то набирать практику - проще. Потому что становится понятно, на что приглашаешь людей.

Есть ещё одна важная часть обучения гештальт-терапии - описание случаев для выхода на сертификацию. Надеюсь, мои размышления об описании сессий будут и тут полезны.

Теперь я хочу перейти к схеме описания сессий. В описании и осмыслении сессий мне кажутся одинаково важными и феноменология (ориентировка в буквально происходящем), и гипотезы - о чем это (какие фигуры в сессии, интерпретациям происходящего, метафорическое описание и т.д.).

В схеме есть основные пункты, мои размышления про эти пункты и вопросы. Мне было хорошо, полезно и продвигающе задаваться этими вопросами, когда появлялось ощущение, что мысль зашла в тупик. Я полагаю, что вопросы эти не могут быть исчерпывающими, но хорошо подходят для ориентировки в том или ином пункте описания и для того, чтобы задавать себе свои вопросы.

Вопросов довольно много, но пускай вас это не смущает. Я сама далеко не каждый раз, когда сажусь подумать письменно, отвечаю на такое множество вопросов по каждому пункту. Только по мере потребности.

Схема описания сессии:

1. Преконтакт - начало сессии. Как пришёл клиент и как сессия началась. Процесс терапевта до сессии и в начале работы.

Каково мне до сессии, как я готовлюсь к работе, началу сессии, о чем думаю, о чем волнуюсь?

Время начала сессии. Появление клиента. Как выглядит клиент? Если это первая консультация, то стоит уделить этому пункта больше внимания. Когда человек пришел – вовремя, заранее или с опозданиями? Ждал или хотел консультации сразу как пришёл? С чего начинается разговор?

Мне кажется важным на первых встречах описать как для меня выглядит клиент, какое впечатление от появления и знакомства у меня остаётся, какие чувства я у себя обнаруживаю.

При размышлении о длительных кейсах мне также кажется важным уделять внимание впечатленности клиентом. Это позволяет "не замыливаться глазу". Если кажется, что долго вы работаете и ничего не меняется, то этот пункт поможет сориентироваться в наличии/отсутствии изменений и их скорости. И в терапевтических отношениях, кстати, тоже.

2. Контакт - основная рабочая фаза. Что было на этой сессии, о чем она была. Процесс клиента, процесс терапевта, процесс между ними.

Это вопросы к себе: что делали, о чем говорили, как при этом жилось? И потом - о чем все это было?

Я полагаю, что важно переходить к интерпретативному анализу взаимодействия только с хорошей опорой на феноменологию. Иначе терапевт (особенно пока ещё т.н. "молодой" терапевт) может оказаться в слиянии с фигурами сессии и, возможно, в слиянии с какими-то аффектами.

Поэтому для начала, я предлагаю хорошо осмыслить феноменологию сессии. Например, что за историю рассказывал клиент, как рассказывал, как отзывался на это терапевт.

Какие эмоции и чувства были у клиента и у терапевта. Как они проявлялись? Какие чувства были у терапевта? Как терапевт обходился со своими чувствами? Какие и как выносил в сессию/удерживал? Зачем/почему нужно было удержание? То есть, исходя из каких соображений, терапевт не обозначал эти чувства на контакт-границе.

Описание телесного процесса, который был в сессии. Телесная феноменология клиента: мимика, позы, пантомимика. Как эмоции и чувства жили в теле? Тоже самое про телесную феноменологию терапевта.

Можно осмыслять эту часть, опираясь на два направления работы - что было во внутренней феноменологии и что было на контакт-границе.

Для анализа этих частей мне кажутся важными следующие пункты:

- фигуры сессии;

- потребности (мета-потребности по динамической концепции личности);

- способы прерывания (или, возможно, организации) контакта;

- полярности.

Для тех терапевтов, кто любит выходить за границы гештальт-терапии при осмыслении своей работы, тут можно подумать, например, о защитах, о типе личности, об уровне организации личности (невротический, пограничный, психотический). Или об автоматических мыслях. Или о любых других конструктах, которые вам подходят для размышлений.

То есть, постепенно переходить в осмысление сессии из мета-позиции. Какая возникает метафора истории клиента? Какая метафора нашего взаимодействия? Какой перенос - кто клиент в моем видении? Что клиент мне сообщает о том, кто я для него/неё? Какая метафора моего ощущения себя рядом с клиентом? Какой контрперенос? Кем я ощущаю себя для клиента? Какая динамика у этого ощущения?

Две отдельные важные темы:

- анализ сложностей в контакте во время сессии;

- анализ того, в чем клиент продвинулся.

Принцип анализа этих частей сессии похож: что было и как мы это сделали.

Для анализа сложностей могут быть полезны такие вопросы. Какие сложные точки были в сессии? Что фактически происходило? Какие были чувства в этот момент у клиента? Какие у терапевта? Были ли это сложнопереносимые чувства? Как клиент и терапевт отказались в данной точке? Что ей предшествовало? Как вышли из этой точки? Какая трансферентная характеристика этого взаимодействия?

Кстати, где была сложность, там может быть и продвижение. Был ли этот опыт продвигающим для клиента? Для терапевта?

Для анализа продвижения по циклу опыта (анализ того, что хорошего произошло) помимо вопросов о том, как это произошло, мне кажутся важными следующие вопросы. Интегрирован ли этот опыт? И понятно ли, как его повторить?

Ещё в этом случае мне кажется важным не забыть погордиться собой и клиентом - хотя к практике письменного самосупервидения это напрямую не относится, но это очень важно.

3. Постконтакт - завершающая фаза сессии. В какой точке сессия завершается, что происходит в завершении.

С какими чувствами клиент завершает сессию? С какими чувствами терапевт завершает сессию? Какая метафора у завершения?

Чувства терапевта после сессии. Метафора всей сессии.

Потребности терапевта после сессии. То есть, что хочется сделать после сессии (например, поесть, побегать, пойти на ручки, взять супервизию, почитать по теме, послушать Агату Кристи и т.д....)?

Зачастую понимание фигуры потребности терапевта после сессии может много сказать о фигуре потребности клиента. Поэтому эта часть анализа постконтакта бывает очень важна.

Подведу итоги. Я изложила в этой статье свои размышления об описании сессий. Они могут быть полезны во многих случаях. И они не заменяют разговора человек-человек, то есть супервизии. Как и самоанализ - не заменяет терапию.
Made on
Tilda